Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло] - Лесли Чартерис

— Такова испанская манера ведения дел, не так ли?

— Таблица должна прибыть сегодняшним пароходом, — сказала она.

Некоторое время Саймон пристально разглядывал ее, затем прикурил новую сигарету от своего окурка и стал задумчиво расхаживать по комнате, а Хоппи взирал на него с почти собачьей гордостью за своего хозяина.

Нельзя было сказать, что мозги Юниаца неспособны были переварить более одной идеи. Если быть точным, то ему было по плечу справиться с двумя, правда, при этом одна должна быть относительно привычной и относиться к происходящим событиям. Сейчас это была его вера в непогрешимость Святого и его вдохновение, ниспосланное свыше.

Что касается Саймона, то что-что, а думать он умел. Ему удавалось сконцентрироваться на решении любой проблемы и проработать ее решение без всякого намека на напряжение. Святой мог генерировать идеи и строить планы. Так что простодушный Хоппи, чей интеллект не превышал способностей арифмометра, с благоговением наблюдал за проявлениями сверхъестественного. Когда несколько лет назад судьба свела их в Лондоне, Юниац пришел к заключению, что если он свяжет свою судьбу с такой яркой личностью, то все неприятности в его жизни как рукой снимет. И поскольку это совпадало с планами Святого, тот великодушно позволял ему пристать к своему кораблю, хотя никогда не удерживался вместе с ним более нескольких недель. Предоставленный самому себе, Хоппи мрачно слонялся по белу свету до тех пор, пока ему снова не удавалось вверить свою судьбу этому супермену, гению, который с дивной легкостью ориентировался в пугающих лабиринтах Разума. Какая бы проблема ни возникала перед ними, Хоппи Юниац знал — она будет решена.

Он перегнулся вперед и дружески похлопал Кристину по плечу.

— Все будет о’кей, мисс, — раздался его ободряющий голос. — Босс разберется в этом. С такой башкой он мог бы заправлять большими делами в Штатах.

— Всему есть пределы, — возразил Саймон.

Он постарался систематизировать известные ему детали сложившейся ситуации. Но чем больше он думал над проблемой, тем более фантастической она ему казалась.

Для испанца лотерейный билет — «документе дель портадор», самая ценная бумага из существующих в мире. Его обезличенность, отсутствие ссылок на принадлежность, в сочетании с многочисленными указаниями и судебными распоряжениями и Бог знает какими еще формальностями делали его единственным документом, позволяющим получить выпавший на него выигрыш. У продавца билета не оставалось даже корешка квитанции или чего-либо подобного, и управление лотереей становилось бессмысленным делом. Другими словами, тот клочок бумаги, которого лишился Ванлинден, не более семи дюймов в длину и четырех в ширину, разделенный на двадцать частей, был единственным основанием для выплаты пятнадцати миллионов песет, то есть двух миллионов долларов или четырехсот тысяч фунтов по самым скромным подсчетам, то есть более трехсот пятидесяти тысяч долларов за квадратный дюйм. Другими словами, этот билет — самая дорогостоящая, компактная, обезличенная ценная бумага на свете, и каждый мог предъявить на него свои права.

Он перестал расхаживать по комнате и снова посмотрел на Ванлиндена. Силы оставили старика, и тот снова повалился на подушки. Его слабый, измученный взгляд по-прежнему преследовал Святого, но убедившись, что Саймон ничего не знал, взгляд вдруг потух, и только боль застыла на лице.

Святой повернулся к девушке.

— Если намерения Грейнера были таковы, то почему он дал вам уйти?

— Он и не собирался, и я не верила ему. Каждый день мне становилось все страшнее, я боялась за Джориса. Когда стало известно, что официальная таблица наконец-то прибудет из Мадрида… я была уверена… Джорис не проснулся бы на следующее утро.

— И вы решили сматывать удочки?

Она кивнула.

— Мы сделали вид, что ложимся пораньше, и вылезли в окно. Грейнер еще не спустил собак…

— У них сторожевые собаки?

Девушка вздохнула.

— Да, но они еще были на привязи, и нам удалось ускользнуть. Потом они хватились и догнали нас. А тут приехали вы.

Святой задумчиво пускал дым кольцами.

— Итак, они заполучили билет, но явно не собирались убивать Джориса, не так ли? — Он пристально смотрел на нее. — Вам это не кажется странным?

Она запустила руку в свои густые, спутанные волосы.

— Боже мой, откуда мне знать?

— Подумайте, ведь они могли убрать Ванлиндена, потому что он знал слишком много. У них могла быть и другая причина. Если бы он удрал, лишившись билета, то мог поднять страшный шум. Это не так просто, но возможно. Люди редко покупают полный билет за две тысячи песет, чаще только часть, особенно в такой дыре, как эта, так что неудивительно, что продавец мог его запомнить. Если бы он умер, можно было сказать, что купили билет у него, а вот если он поднимет шум, то…

— Интересно, как? Он полицию сам за версту обходит…

— Здесь можно поспорить. Ведь Джорису было бы уже нечего терять. Взгляните на это дело его глазами, богатство почти у него в кармане, только руку протяни, и вот в последний момент кто-то лишает его всего. Здесь можно ошалеть от ярости и отомстить любой ценой. Не знаю, каков у Робина Грейнера психолог, но мне хотелось бы взглянуть на эту ситуацию его глазами. А что ты думаешь по этому поводу, Хоппи?

Некрасивое лицо мистера Юниаца скривилось в мучительном упреке. Даже во время полного спокойствия и безмятежности оно напоминало нечто, сработанное из сырой глины скульптором-любителем. А в тот момент оно смахивало на произведение футуриста и просто просилось в музей авангардизма. Мистер Юниац, однако, мало заботился о своей красоте, человек простых вкусов и безыскусных взглядов просто поморщился, услышав слово «думать».

— Кто — я? — мучительно выдавил он.

— Да, ты.

Юниац откусил кусок своей сигары и задумчиво проглотил его.

— Ну, босс, — начал он неуверенно, заметил на себе взгляд Святого и продолжил свои мучения. — Этот парень, Грейнер, ты о нем говорил мне в Мадриде?

— Точно.

— Из-за него мы приехали сюда?

— Опять верно.

— Лотерейщик? — выпалил Хоппи, ощутив под ногами твердую почву.

Саймон одобрительно кивнул.

— Кажется, самую суть ты ухватил. Полагаю, пока что можешь называть Грейнера лотерейщиком. Тем более что билет находится у него. Вопрос в том — что дальше?

— Дело верное, босс, — легкомысленно заявил Юниац.

Святой медленно опустился в кресло.

— Что-то ты разговорился, впервые в жизни, — удивленно заметил он. — То ли это виски подействовало, то ли что-то запало в голову?

Юниац прищурился.

— Верняк, босс. Нам только и надо подойти к этому типу, сказать, что, если он не возьмет нас в долю в этом рэкете, мы натравим на него легавых. Все выгорит. Деваться некуда, — закончил Хоппи свою речь.

Святой с сожалением посмотрел на него.

— Дурья твоя башка, — сказал он. — Это не рэкет. Это испанская официальная лотерея, она вполне законна, ее проводит не Грейнер. Он только заполучил билет, который выиграл главный приз.

Хоппи Юниац выглядел расстроенным, он чувствовал, что испанское правительство нанесло ему личное оскорбление, и это наводило его на грустные размышления.

— Да нет, босс, — затянул он старую песню.

— Но мне все ясно, — выдохнул Святой, вскочив на ноги.

Кристина Ванлинден, восторженно следившая за ним, почувствовала неодолимую силу — то, что ей больше всего нравилось в мужчинах. Какие бы сомнения ни владели им, личность его безраздельно царила в комнате и подавляла всех. А он продолжал улыбаться. И самоуверенная, чуть хвастливая жестикуляция сопровождала каждое его движение.

— Грейнер заполучил билет, но Джорис у нас, и пока он не сошел со сцены, тот побоится предъявлять билет к оплате. Ему придется постараться заполучить Джориса назад. Робин может себе позволить подождать несколько дней и постараться найти способ обойти препятствия. Так что ставки сделаны. Грейнер постарается использовать свои козыри, а мы — свои. И нашим следующим шагом будут переговоры с ним.

Саймон заметил, как крепко сжались губы Кристины.

— Переговоры с Грейнером? Вы этого не сделаете.

— Отчего же? — мрачно ответил Святой. — Он ждет меня!

Ее глаза расширились от ужаса.

— Вас?

— Ну разумеется. Мы поздно сошли на берег, потом никак не могли дождаться, пока выгрузят машину. Оставшаяся часть дня прошла в попытках заполучить отметку в документах. О, Тенерифе! После всех формальностей нам нужно было хорошо подкрепиться и опрокинуть пару стаканчиков. Естественно, мы навели справки о Грейнере, и от шести местных жителей получили абсолютно разноречивую информацию, так что нам оставалось попытаться найти его самим. Вот тут мы налетели на вас. — Святой улыбнулся. — Так что Робин ждет меня, все правильно!